Действительно, что остаётся после людей? Мусор, хлам, ненужные вещи. Конечно, есть единицы избранных, отмеченных свыше талантом, которые передают в наследство человечеству великие шедевры, уникальные изобретения, научные открытия. Но это лишь крохотная толика от всей совокупности людей. А большая масса земных обывателей способна лишь наследить, оставив после себя коричневые "кучки", как в инсталляции "Живой уголок".

Бродский целый американский мегаполис выкинул в помойку. Осторожно заглянув под ржавую крышку мусорного бака, с удивлением обнаруживаешь сверкающие зеркальные фасады Нью-Йоркских небоскрёбов. Они действительно такие высокие, что макушки некоторых высовываются из бачка.

Автор иронизируя, позволяет абстрагироваться, подняться над повседневностью, бытовой рутиной, взглянуть на своё существование сверху, и оно уже не представляется таким неимоверно значимым, пропадает уверенность в том, что человек - хозяин жизни. Когда ты находишься в атмосфере города (как теперь оказалось, внутри мусорного бака) есть ощущение защищённости, тебя со всех сторон обступили могучие строения-великаны. Но и они бессильны перед мощью природы или разрушениями человека. Всё так зыбко.

Промелькнуло воспоминание из детства - игры в кукольный домик. Захотела - посадила куклу за стол, захотела - отправила гулять по воображаемому городу. Так и здесь: человек выступает в роли управляемой куклы, и могущественный Кукловод, как ребёнок, может разрушить город или просто захлопнуть над ним крышку.

Баки, контейнеры - эти утилитарные артефакты стали концептуальным образом города. Города индустриального с дымящимися трубами, грохочущими станками фабрик, с замкнутой внутренней жизнью. Жизнь скрыта от посторонних глаз. Белый дым, валивший клубами из сооружения, контурами напоминающего какой-то завод, застилает его, ничего не даёт разглядеть. Закрашены белилами казенные окна…

Человека в инсталляции нет, есть следы его пребывания. Он оставил метку о своём существовании. Все окна-экспонаты ("Фабрики и окна") разрисованы какими-то линиями, скабрезными картинками, почеркушками, сюрреалистическими фигурами, карикатурами, мифологическими профилями, мистическими знаками. За ними - эволюция коллективного сознания. Зашифрованные человеческие смыслы. И сквозь эти смыслы, в местах, где содрана краска, проникают лучики света.

Медленно перемещаясь от одного экспоната к другому, снова и снова ловишь себя на неприятном ощущении несвободы. Да и понятие личности уже ставится под сомнение. Никакой индивидуальности, полная уравниловка, перепрограммирование ДНК, стирание оригинальных черт. Все одинаковы. Одинаковое постельное бельё в полоску, одинаковые клетчатые тапки, одинаковые стаканы с одинаковыми алюминиевыми подстаканниками и одним одинаково нарубленным кусочком рафинада. Стойкий дух казенности и нестерпимой упорядоченности. Система ждет очередного пассажира. И этот пассажир, как и многие другие, такие же, как он, поедет по проложенному пути. Он думает, что этот путь он выбрал сам. Нет. За него уже был сделан выбор, и эта сила повезёт его по ранее распланированному кем-то маршруту. Любое сопротивление тщетно, а значит, бессмысленно. Ты заперт в клетку бытия.

Клетка - это одна из метафор социума. Бродский в разных вариациях условно показал закрытость, замкнутость людской касты, те искусственные преграды, которые не позволяют вырваться человеку в свободный мир. Вспомнились слова одного из великих: "Человек, будучи рождён свободным, живёт рабом жестоких законов, созданных его отцами и дедами…". Не только жестокие законы, придуманные кем-то в прошлом, закрепощают индивидуальность, но и обреченная бесконечность бытия. Кем же это сказано: люди живут, рожают детей, разговаривают по вечерам на кухне, плачут и смеются - и все это в кабине лифта, падающего в бездну… Вот о чём думаешь, когда стоишь рядом с арт-объектом "Предпоследний день Помпеи". Внутри бурлит беззаботная жизнь, посетитель сквозь клетчатые прорези видит кадры фильма "Свинарка и пастух", а само строение уже накренилось, потрескалось.

В работах Бродского нет случайных деталей, каждая - это образ, символ, каждая наполнена глубоким смыслом. И когда твоя картина представлений, как в пазле, совпадает с авторской, приходишь в неописуемый восторг. Здесь чувствовалось, что не хватает какого-то элемента до полного понимания - почему использован фрагмент именно из фильма "Свинарка и пастух"? Ключик нашёлся. Как оказалось, это жизнерадостное кино было закончено и показано уже в первые месяцы Великой Отечественной войны. Даже мурашки побежали. Не перестаёшь восхищаться мастерством и особым видением этого художника. В инсталляции "Шарманка" образ клетки трансформировался в стеклянную коробку. В уютной темноте, слушая бесконечно повторяющуюся мелодию, любуясь бесконечно падающим снегом на мизерный город, ощущаешь ничтожность и ограниченность человеческого перед мощью могущественного мироздания. Даже великие события, свершения, войны утрачивают значимость в сравнении с силами космоса, а суетные попытки человека что-то сотворить, оставить после себя память, кажутся совсем уж бессмысленными.

Возникает какая-то апатия к жизни. Если мыслить космическими реалиями, то нелепым кажется даже поиск лекарств от смертельных болезней. Зачем? Ведь человек такой хрупкий и скоропортящийся продукт. Мусор, который остаётся после него, и тот долговечней… Разбираясь с неожиданными проявлениями мизантропии, перехожу к очередному потрясшему моё натруженное воображение экспонату. В стеклянной коробке на песке в ровный ряд выстроена армия из более чем 600 спитых пакетиков чая! Нет ничего более жалкого и ничтожного, чем использованный одноразовый чайный пакетик. Но на каждом - героический профиль, как на монументе павшему воину. Лицо, портрет. Боковые зеркала многократно увеличивают количество этих "надгробий", делая армию бесконечной. Эти же лица выцарапаны на закрашенных окнах. Что это? Кто они? Наши мифические предки, оставившие в коллективной памяти полустертые следы? Или мистические потомки, чей образ являлся в персональных озарениях - ждущие своего часа пока за гранью реальности?

Они же - главные герои финального зала выставки. Сильнейшим аккордом экспозиции Александра Бродского стала тотальная инсталляция "Ночь перед наступлением". Очутившись в этой комнате, оказываешься как будто в другом измерении, на другой планете. Единственный объект, где присутствует хотя бы подобие человека. Но даже и это подобие обречено на одиночество. Каждый - в одиночку, вдвоем, редко втроем - сидит в своей палатке, в своей "скорлупе". Каждый - задумавшись… Чужие, да, но угрозы не чувствуешь. Несмотря на холодные оттенки прожекторов, искусственный огонек в каждой палатке почему-то даёт надежду. Может быть, этим удастся не замусорить свою планету?

Колоссально богатая для интерпретации выставка Александра Бродского, несмотря на грустную иронию, заряжает позитивной энергией. Пробужденные впечатления, мысли, образы продолжают быть со мной. И кажется, что-то изменилось, что-то очень важное шагнуло вперед и стало ближе.

Анастасия Котельникова